Интересный рассказ от уроженца Агрыза Ганиева Шафката

Слово нашим внештатным кореспондентам.

Ганиев Шафкат до 18 лет жил в Агрызском.р-не , с.Терси.1978 г. работал киномехаником кинотеатра Авангард.На фото вся киносеть нашего р-на.

Рассказ

Последний месяц мне так часто приходилось мотаться по стране, что некоторые проводницы в поездах узнавали меня в лицо. Несмотря на некоторые неудобства, работа моя мне нравилась. Причина была не только в том, что мне неплохо платили. За все это время я перевидал множество людей с такими интересными судьбами, что впору кино снимать. Мое умение ладить с людьми давало иногда неожиданные плоды: попутчики рассказывали даже то, что никогда не сказали бы более близким людям.

Иногда, правда, случалось и такое: попутчик всю дорогу мог молчать, уткнувшись в журнал или кроссворд, и поездка проходила на уровне «Вы откуда?» и «Не знаете, когда прибываем в…?»

В одной из поездок в купе вошел мужчина, кивнул мне, буркнул нечто вроде «Здрасьте!». Он быстро скинул пальто, бросил сумку на свою полку, тут же пошел за чаем. Вернулся, все так же молча сел, достал кроссворд, и я спрогнозировал, что ничего нового я не узнаю за сегодня.

Внезапно он фыркнул. Записал что-то в клеточках кроссворда, отбросил книжицу. Быстро встал, прихватив сигареты, вышел.

Я с любопытством заглянул на страницу кроссворда. Название поразило, «Тюремный». Я прочитал слово, вписанное в клеточки. «Академия». Я не силен в тюремном жаргоне, и счел это недоразумением. И не понял, почему это, вполне безобидное, слово так произвело впечатление на моего попутчика.

Когда он вернулся, я сделал вид, что ничего не произошло. Он сел за столик, достал из сумки фляжку, предложил мне. Я не пью, и отказался. Все более он становился мне интересен.

- Куда едете? - поинтересовался я.

- В Пермь, - коротко ответил он, хлебнув из фляжки.

- Бывал там. Хороший город.

Попутчик кивнул. Целых полчаса мы ехали молча. Он то и дело прикладывался к горлышку, смотрел на пролетающие за окном деревья, потом вдруг сказал:

- Я по телевизору видел вас.

Вероятно, на моем лице он увидел недоумение и вопрос.

- Нет? - он смущенно взъерошил волосы. - Может, брат-близнец?

- Брат моложе меня на 10 лет, да и не похожи мы с ним.

Я чувствовал себя растерянным, но мужчина не унимался:

- Ну как две капли! Короткий репортаж был, насчет коммунальных служб…Прямо одно лицо…

Я пожал плечом, мало ли на свете похожих людей. Чтобы как-то нарушить молчание, я кивнул на книжицу:

- Странное название у кроссворда, да?

- Для кого-то - да.

Он закрыл книжку, посмотрел на меня и вдруг начал говорить.

***

- Вам приходилось начинать жизнь с чистого листа? Только глупо все это. Прошлое не перечеркнешь, жизнь ведь не рукопись. А мне раньше казалось, что нет ничего легче: с понедельника, как говорится, начну все сначала. Сколько этих понедельников было, не счесть…

Лицо его помрачнело. Он на мгновение прикрыл глаза.

- Помните разруху? 90-е, еще говорят. Мне тогда казалось, что вот она, возможность. Тогда почти все наши пацаны поднялись. Из грязи - в князи…Сосед мой, Миха, так он как-то сразу разбогател, команда у него подобралась зачетная. В какой-то момент он меня заметил, приблизил к себе. Был я у него на особом счету… водитель-заместитель. На все важные сделки меня брал, денег валил немерено. Не мудрено, что не устоял.

Как часто мы становимся пленниками ложных убеждений! Мне ведь тогда казалось, что вот оно - счастье, само в руки пришло. Всегда мечтал как-то возвыситься над всеми, выбраться из привычной среды обитания. А здесь - крутая тачка, друзья, готовые за тебя жизнь отдать, девчонки, на все согласные за бабло. Брат вот только…

Он как-то странно дернулся, взгляд его стал грустным.

- Я ведь не один в семье рос, у меня брат-близнец был, Колька. Так он, в отличие от меня, настоящую школу жизни прошел. Институт закончил инженерный, жениться и развестись успел. Когда я голову от денег потерял, он все образумить меня пытался, остановить, оградить, что ли…Чтобы не доставал меня, переехал я на квартиру, стал самостоятельно жить.

В один момент все рухнуло. Загребли нас всех вместе, на стрелке. Миха по полной получил, на него три убийства повесили. Меня по тем сделкам, где подпись моя стояла, привлекли. Спасибо адвокату, вместо десятки четыре года получил. Друзей не стало, девки рассыпались, джип пришлось тому адвокату отдать. Никого у меня не осталось больше, кроме брата…

Попутчик ладонями закрыл лицо, вздохнул.

Я боялся нарушить молчание. Понимал, что неспроста он стал раскрываться перед случайным человеком. Что-то давило его изнутри, и необходимо было выговориться, пусть даже чужому дяде. Я старался не торопить его, хотя уже начинал ерзать от нетерпения.

- Колония… Думал: вот выйду и забуду все, как страшный сон. Слава Богу, меня там не убили. Вышел - жизнь не понимаю. Все, что знал и умел, осталось в прошлом. Поехал к брату, отсиделся месяц, вроде попривык. Рассказы Кольки только и спасали. Начальником большого цеха он был, про работу свою много рассказывал. Я удивлялся, как он про своих подчиненных все знает, их привычки, характеры.

Попутчик вдруг широко улыбнулся.

- Про умницу-секретаршу свою, Леночку, про исполнительного, но не слишком смышленого заместителя, про инструментальщика Петровича - хитрюгу жадного…Я живо себе их представлял. И думал: почему у меня не как у людей все? Но все равно слушал - самому-то про что было

рассказывать? Колька ни разу не попрекнул меня куском хлеба, наоборот, предлагал помощь. Но я решил сам.

Профессии у меня не было, в колонии овладел столярным делом, думал, сгожусь. По предприятиям походил, всем «корочки» подавай, дипломы. В одном месте, правда, почти получилось. Взяла у меня трудовую книжку одна мадам из отдела кадров, начала оформлять, все как положено, и вдруг спрашивает: «А с 1996 года Вы где работали?» Сболтнул я, что сидел. Зачем я это сделал - не знаю, не нашелся в тот момент, что соврать. Злюсь на себя за то, что лишил себя последнего шанса начать новую жизнь. Брат опять помощь предложил, договорились, что после выходных пойду под его началом работать.

Но не получилось. Глупо попался я, на уговоры старого своего приятеля повелся. Уговорил он меня дельце одно провернуть, легких денег заработать. Работа моя заключалась в том, чтобы перевезти товар в другой город. За это получил бы я тысячу баксов. А получил два года, за глупость и жадность. Колония снова стала моим домом.

Попутчик снова потер ладонями лицо, словно пытался смахнуть воспоминания.

- Отсидел, вернулся, и снова к брату. Он давно жил один, и всегда был рад мне. Чувствовал я себя виноватым, но не мог придумать, как исправить положение. Кривая дорожка никак не хотела выпрямляться. Неверный путь - он всегда легче, потому что перед тобой не встает выбор, все идет своим ходом.

В силу обстоятельств на людях я почти не показывался. Изредка с бабками у подъезда сталкивался, здоровались со мной, принимая за брата. А тут Колька говорит: «Давай на озера съездим!» У нас озер много, знаете, да? Мне все равно было, хоть дома, хоть на природе, поэтому согласился. Если бы я знал тогда…

После некоторого молчания он продолжил:

- Когда на озера приехали, сразу понял, что тысячу раз прав был Колька. Меня словно выдернули из взрослой жизни и поместили обратно в колыбель. Ни о чем не хотелось думать, казалось, что прошлое - это страшный сон, и возвращаться в этот сон не было никакого желания. Я словно понял, что после этого все наладится, будет у меня и работа, и дом свой, может и жена появится.

Колька удочки налаживать начал, костер запалили, дров натаскали, сидели, и разговаривали. Словно потеплело на душе от этого. Радовался, что брат не мучил меня наставлениями и не учил жизни, чего я боялся. Наутро я снова в лес пошел, засветло дров наготовить, да грибов набрать. Дров накидал на опушке, сам побродил с часик по лесу, особо не углубляясь. Когда вернулся, брата на берегу не было. Костер почти потух, удочка с запутанной леской валялась на песке. Я подождал немного, покрутился вокруг палатки, в машину заглянул. Не было брата. Я даже покричал его, но ответа не услышал. Не мог Колька далеко уйти, здесь он где-то. Темнело. В панике я снова стал кричать, надеясь услышать ответ, но напрасно. Звонить,

но кому? Да и не было здесь связи. Мужик я бывалый, даже состоя в группировке, в сложных ситуациях, я не терял присутствия духа, а тут растерялся, как ребенок. По сути, я считал, что Колька до этих пор был выше и сильнее, его спокойствие как-то умиротворяюще действовало на меня.

До утра я никак не мог уснуть. Несколько раз выходил из машины, прислушивался к звукам. Едва рассвело, я углубился в лес, метр за метром прочесывая местность. В руках у меня был нож, и я мечтал только, чтобы не пришлось его применять. Первая находка обрадовала и напугала одновременно - это была шапка брата. Вскоре я наткнулся на кучу какого-то тряпья. Кругом была засохшая кровь, примятые ветки. Мозг мой пронзила догадка - вероятно, на наш стан пришел медведь, и Колька побежал в лес, где его и настиг страшный зверь. Я упал как подкошенный, завыл, словно безумный. За что его? Почему не я?

Попутчик, и правда, сдавленно зарыдал, пряча от меня лицо. Я сопереживал вместе с ним его трагедию, но не знал, как успокоить, какие слова сказать. Вдруг пришло в голову, что я даже не знаю, как к нему обратиться, имени я так и не спросил.

В купе заглянула проводница:

- Через полчаса Пермь.

Попутчик вынырнул из своих воспоминаний, взгляд его стал сосредоточенным, а лицо непроницаемо. Он сложил свои малочисленные пожитки в сумку, остаток пути смотрел в окно, не выражая никаких эмоций. Когда он встал, я набрался смелости и спросил в лоб:

- Я даже имя не спросил у Вас, расстаемся как-то…

Он у двери обернулся. На его лице появилось сомнение, но лишь на секунду. С просветленным лицом, улыбнувшись краем рта, сказал: «Николай» и вдруг заговорил торопливо, словно боялся не успеть:

- Не смотрите так! Я не мог иначе…Колька мне словно еще один шанс дал…жить по-человечески. Как будто знал, какая дорога мне нужна! И вот живу. Как он. Правильно.

Он вышел из купе, оставив меня в глубокой задумчивости.